Утром деньги – вечером стулья

Утром деньги – вечером стулья

Пандемия расширила возможности заработка онлайн. Однако коммерсанты нового времени использовали это понятие в меру своих человеческих особенностей. Полиция возбудила уголовное дело против двух фирм из Екатеринбурга, обманувших многих поставщиков в эпидемию коронавируса. Пожалуй, это тот самый случай, когда Остап Бендер может отдыхать.

Выставляя лоты на электронные торги по федеральному закону «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц», пресловутые предприниматели брали деньги в качестве обеспечительной меры, после чего просто-напросто переставали выходить на связь.

Таким образом, трудное коронавирусное время не для всех стало тяжёлым испытанием. Пока большинство людей боролись с пандемией и её экономическими последствиями, некоторые особо ретивые граждане организовали целый бизнес по обману людей на вполне законных, как им казалось, основаниях.

Поставщики воздуха

В ГУ МВД по Свердловской области от комментариев по данному делу пока воздерживаются в интересах следствия. Между тем, известно, что речь идёт о двух компаниях-пустышках.

В прошлом году, когда большинство поставщиков испытывало трудности со сбытом, фигуранты уголовного дела развернули бурную деятельность и даже сумели извлечь нешуточную выгоду. Речь идёт о двух фирмах — «Энергопроминжиниринг-Югра» и «ИнтерТрансГрупп».

По данным свердловского управления Федеральной антимонопольной службы, «Энергопроминжиниринг-Югра» только за один август 2020 года разместила 40 извещений о торгах, готовилась закупать мобильные кондиционеры, электроды, сухие смеси, а также керамическую плитку.

Поставщик «ИнтерТрансГрупп» в свою очередь разместила 44 извещения, объектом интересов стала пищевая продукция, посудомоечные машины, строительные материалы, офисная мебель.

Осенью прошлого года антимонопольщики выпустили предостережение для участников торгов, организованных этими компаниями, уличив их в фиктивных закупках. «Они указывали в конкурсной документации, что обеспечением обязательств по договору является только перевод денег на расчётный счет заказчика, а после получения средств отказывались от проведения закупочных процедур. Как оказалось, оба юридических лица зарегистрированы по одному адресу в Екатеринбурге (это территория промбазы), но фактически там не находятся, почту не получают», — заявили в свердловском УФАС.

Какое количество участников торгов пострадало от деятельности вышеупомянутых фирм, теперь будет устанавливать следствие. Правоохранители уже получили все материалы собственного расследования, проведённого Управлением антимонопольной службой. По данным Zamesа, в распоряжении силовиков оказались материалы по пяти эпизодам недобросовестного поведения фирмы «Энергопроминжиниринг-Югра», по четырём из них компания не вернула участникам торгов 2,6 миллиона рублей.

Вне подозрений

Однако количество эпизодов может ещё увеличиться: последнее рассмотрение жалобы в антимонопольной службе состоялось 25 февраля 2021 года, в ней фигурировала сумма 720 тысяч рублей. Что касается «ИнтерТрансГрупп», в 2020-м году на них поступило три жалобы, ущерб поставщиков составил 3,6 миллиона рублей.

Оба поставщика на торговых площадках действовали так искусно, что не вызывали особых подозрений у предпринимателей-участников, а сама площадка пользовалась хорошей репутацией. Однако сотрудники УФАС выявили нарушения регламента: компании не выходили на связь на протяжении долгого времени, поэтому вышеупомянутым поставщикам ограничили пользовательский доступ.

«Предпринимателям стоит внимательнее относиться к закупкам, где обеспечение предусмотрено исключительно в форме перевода денежных средств. Лучше, когда оно принимается в виде банковской гарантии. Также перед участием в торгах стоит проверить заказчика, посмотреть другие его закупки на предмет исполнения договоров», — советуют в пресс-службе свердловского УФАС.

Теперь предстоят длительные разбирательства. Однако одно понятно уже наверняка: пандемия стала золотым прииском для многих недобросовестных предпринимателей. Ничего личного – только бизнес?

Утром деньги -вечером стулья. Вечером деньги- утром стулья. ))

Кто читал мои предедущие посты, знает что я со своим прошлым завязал давно. Уехал в одну из европейских стран и живу вполне законопослушной жизнью. Это действительно так.

Кто читал внимательно, я один раз упомянул о том, что иногда оказываю помощь одному из детских приютов. Это нечто среднее между детским садом и детдомом. Там содержатся детки с годовалого возраста и до 6-7 лет. С того момента как от них отказываются родители и до того, как их определят в детский дом.

Положение там конечно же критическое всегда. но я сейчас не об этом сказать хочу.

Совсем недавно, я очередной раз прилетал в Россию по своим рабочим вопросам. Все, что надо решил за два дня.

Билет обратный у меня был на ночной рейс и у меня в запасе был целый день.

Поскольку был конец ноября и впереди Новый Год , я связался с заведующей того приюта и поинтересовался в чем нужда на данный момент из того, что я бы мог сделать.

Она знает меня, знает что я не олигарх и всегда обращается с той просьбой, которая реально мне под силу.

В этот раз она мне сказала, что неплохо бы было заменить стульчики для деток в их музыкальном зале. Требовалось их 30 штук.

Хорошо, сказал я . попробуем что нибудь придумать.

Когда я приезжаю в Россию, в аэропорту меня всегда встречает мой приятель и партнер . У него машина Пежо. ну небольшая двухместная и будка сзади, как раньше у нас был Москвич- пирожок.

Поехали мы с ним в ближайший крупный мебельный центр.

Пошел в поисках детских стульчиков. Стульев было много, всех цветов и различных вариантов. Цена колебалась от 750 до .

В одном отделе выбрал вроде то что надо, но . оказалось в наличии их всего 11 штук. Мне этого мало.

Иду дальше. Вижу еще одни. и такая же проблема — 30-ти штук нет.

Обошел я почти весь ТЦ и 30-ти штук, чтоб прямо сейчас забрать — нет!

А мне, как вы понимаете надо именно сейчас, вечером ехать в аэропорт.

И тут в одном из отделов я нашел таки нужное колличество. Там их было гораздо больше 30-ти. Там продавались одни стулья.

Подозвал продавца. попросил уточнить наличие и вопрос скидки если возьму много.

Парень мне озвучил цену в 900 рублей за стул ( хотя точно такие же я видел по 750, но там их было мало ). Вопрос скидки он мне сказал решается индивидуально.

Ок, давай шефа — говорю ему.

И тут этот парень допустил ОШИБКУ! Он видимо решил показать нам «кто я «.С таким деловым видом он мне говорит что здесь ШЕФ он сам.

Ну сам, так сам, подумал я а в голове «недобрые мысли» в его адрес появляться стали ))

Напомню — я их видел в нескольких отделах по 750 в розницу!

Он согласился отдать их по 850 руб.

Я говорю этому шефу, послушайте. 850 это скидка в районе 5-7% а у меня наличности хватит на покупку 50-ти стульев, но по цене 750 руб. Если отдаете, забираю прямо сейчас.

Шеф этот поморщив лоб. согласился.

Пошел он за свое место выписывать накладные на 50 стульев по цене 750 руб . Я проследовал за ним. Он заполнил и распечатал мне накладную. итоговая сумма 37 с лишним тыс.

Как вы поняли, 50 стульев мне не нужны. как быть? Идея пришла еще во время разговора с этим шефом.

Я ему говорю- » послушайте, тут у нас небольшая проблема. мы наверное не сможем сейчас все погрузить за раз, машина маленькая. скороее всего мы за два раза их заберем, а может и за три. Давайте мы их начнем грузить и увидим сколько помещается. Вот вам. я отсчитываю 20 т.р. и мы начинаем грузить.

Шеф как то засуетился, но взяв деньги в руки, стал считать сколько мы берем стульев. Мы с приятелем взяли стопки по 10 штук. Ушли.

Погрузили их, приятель остался у машины а я пошел за остальными.

Подойдя к этому шефу отсчитываю еще 10 стульев. он считает. Говорю ему, наверное еще 10 войдет, но не факт. сейчас коллега мой идет, достаньте еще штук 10. Ухожу. Загружаем стулья и уезжаем.

По итогу — 30 стульев за 20 т.р. Вышло по «сатанински» 666 руб/шт. )))

Сейчас на этих стульчиках сидят ребятишки.

Психовал ли, волосы на попе рвал ли, жаба его задушила после этого того «шефа». я не знаю, мне пофиг на него.

Да, я считаю что сейчас живу честно и это. я не считаю криминалом.

P.S. Поскольку число подписчиков растет. их сейчас уже 268. то вижу, что моя писанина интересна.

Буду писать дальше. Подписывайтесь.

Тем кому не интересно — проходите мимо. Вступать в перепалки и отвечать на хамство не стану.

Защита от долгов и дураков

Одним из основных правил, действовавших на заре становления российской экономики, было тотальное распространение предоплаты: «утром деньги – вечером стулья». Однако на достаточно зрелых рынках покупатели все чаще требуют и получают отсрочку платежа за товар. А так как риски неплатежа все еще высоки, многие поставщики хотели бы их застраховать.

Не сошлись запросами
По приблизительным оценкам экспертов, уже 20% российского бизнеса работает на отсрочке платежа. Контрагентов, которые эту отсрочку просят, понять можно: все деньги находятся в обороте и нужную сумму легче собрать, когда товар уже реализован. Поставщикам такая схема не очень приятна. Порой дебиторская задолженность – кредит, предоставленный покупателям – на конец года может быть больше полученной чистой прибыли поставщика. И если контрагент обанкротился, о возвращении долгов зачастую вообще можно забыть. Но для развития бизнеса отсрочка платежа – мощный инструмент, который позволяет сбывать больше продукции и увеличивать обороты. В Европе, например, по схеме отсрочки работают около 60% компаний.

Однако разрешение заплатить деньги позже связано с явными рисками: а вдруг партнер не найдет денег ни через месяц, ни через три или того хуже – обанкротится. Из числа тех европейских компаний, которые имеют значительную дебиторскую задолженность, 75–80% управляют этими рисками с помощью страховщика: приобретают полис страхования задолженности (debt insurance). На российском рынке такие договоры пока единичны. Полисы, как правило, есть только у иностранных поставщиков или их «дочек». По словам президента компании Prime Insurance Никиты Исаева, российские страховщики так осторожно относятся к этому виду страхования потому, что здесь высок риск мошенничества. «Мошенничество напрашивается само: большой риск сговора, а доказать потом, что сговор был, практически невозможно»,– рассказывает Никита Исаев.

При этом, по словам страховщиков, спрос есть и он высокий. Препятствует развитию рынка серьезное несовпадение мнений бизнесменов и страховщиков в отношении того, что должно страховаться. Генеральный директор компании «Стандарт-Резерв» Виктор Юн комментирует: «Мы бы страховали товарные кредиты, но только не на тех условиях, которые хотят клиенты. Страховать риск банкротства просто потому, что контрагент исчез с деньгами, слишком накладно. Другое дело – банкротство в результате имущественных потерь, например, пожара, залива, противоправных действий третьих лиц». Такой вариант был бы интересен всем страховщикам и почти неинтересен клиентам.

Селекция
Но у страховщиков свой бизнес, им невыгодно заниматься заведомо убыточными видами страхования. Создавая подобный продукт, они пытаются максимально обезопасить себя от коллапса. «Классическое страхование товарных кредитов подразумевает, что будет застрахован весь дебиторский оборот,– рассказывает заместитель генерального директора компании РОСНО Виктор Станкевич.– А большинству российских предпринимателей довольно сложно объяснить, что если вы хотите полис только по одному контрагенту, так как он вам кажется ненадежным, то страховой взнос может быть практически равен страховой сумме, потому что риск неплатежа или просрочки слишком велик». Его слова подтверждает начальник управления страхования торговых кредитов компании «Ингосстрах» Виктор Климов: «Мы не очень заинтересованы в сотрудничестве с теми компаниями, которые хотят застраховать одну поставку или поставки по одному покупателю. Если компании нужна именно страховая защита, а не выплата по заведомо убыточному договору, то ей должно быть интересно застраховать весь дебиторский оборот».

Страховщики сейчас оказались в относительно выигрышном положении. Это элитный вид страхования, в котором нуждаются многие. Но так как предложения на рынке единичны, то страховщики могут позволить себе долгие процедуры андеррайтинга – экспертизы объекта страхования (от двух месяцев до полугода) и придирчивую селекцию страхователей (компаний, приобретающих данный полис).

С другой стороны, для поставщика, который действительно заинтересован в хороших покупателях, совет опытного страховщика может быть очень кстати. «Мы проверяем всех дебиторов поставщика и говорим, по кому какие лимиты можем установить. Понятно, что для неблагонадежных партнеров лимит будет нулевой, это заставит поставщика задуматься, стоит ли сотрудничать с таким покупателем»,– рассказывает заместитель начальника управления страхования торговых кредитов компании «Ингосстрах» Михаил Карякин.

Понятно, что после оценки, проведенной страховой компанией, которая выявит неблагонадежных партнеров, есть искушение отказаться от покупки полиса, тем более что тарифы в этом виде страхования велики, 1,5–3% от каждой поставки. Поэтому за оценку финансового состояния дебитора и установление лимита придется заплатить отдельно. Стоит это $50–200 на одного дебитора в зависимости от компании, которая проводит оценку.

На кредитном поле
Основными игроками на рынке страхования товарных кредитов в России являются всего две компании: «Ингосстрах» и РОСНО. «Ингосстрах» занимается этим уже давно – более 40 лет. Раньше компания страховала риски неплатежа только с помощью австрийской дочерней компании «Гарант». Деятельность в России началась в 1997 году, при этом страховое покрытие предоставлялось только по экспортно-импортным контрактам. В конце 2004 года компания разработала продукт и для внутреннего рынка. Сейчас он доступен компаниям с оборотом не менее 150 млн руб. в год. По информации Михаила Карякина из «Ингосстраха», за первый квартал 2005 года компания заключила 17 договоров, из которых только семь – с российскими компаниями без участия иностранного капитала. Общий лимит ответственности по этим договорам – $250 млн. Заявленных и оформленных страховых случаев пока не было, но, утверждает Михаил Карякин, просрочки платежей уже есть, так что предварительно убыточность можно будет оценивать не ранее конца 2005 года. Компания РОСНО, которая на внутреннем рынке страхования товарных кредитов работает с 2001 года, информацию не открывает.
Единичные договоры заключены в компаниях «Россия», «АльфаСтрахование», «Национальная страховая группа» (НСГ), «РЕСО-Гарантия». По словам начальника управления по работе с финансовыми институтами компании «Россия» Марины Губкиной, на сегодняшний день 10% страховых компаний имеют лицензию на страхование торговых кредитов.
Как считают независимые эксперты, из-за имеющейся возможности страховщиков выбирать «хорошие» риски, убыточность небольшая – 10–20%. По прогнозам специалистов, в течение ближайших пяти лет рынок будет ежегодно расти на 30–50%, при этом РОСНО и «Ингосстрах» будут доминировать на нем с рыночной долей до 80%. Потенциальный же объем рынка эксперты оценивают в $200 млн.

Круг избранных
Шанс войти в число выбранных есть далеко не у всех страхователей. По словам начальника управления по работе с финансовыми институтами компании «Россия» Марины Губкиной, предпочтение отдается тем поставщикам, у которых число контрагентов ограниченно и имеется статистика убыточности по ним. А такой статистикой обладают на российском рынке считаные компании.

Допустим, после многомесячных проверок страховщик все же принял решение взять продавца на страхование. Не стоит думать, что страховщик возьмет на себя весь риск. Нормальная ситуация (и в международной практике тоже), когда 10–15% риска берет на себя компания-поставщик. Это – франшиза, которая предполагает не скидку, как в классических видах страхования, а возможность заключения контракта. Мотивация страховщика проста: риск должен быть распределен так, чтобы поставщик тоже почувствовал убыток и был заинтересован «выбить» деньги из контрагента, если это еще возможно. В России на собственное удержание поставщика (self retention) оставляют 10–50% оборота в зависимости от контрагента и условий поставки.

Еще одна проблема, с которой сталкиваются страховщики и их клиенты,– условия договоренности о периоде ожидания (waiting period). Обычно российские предприниматели согласны ждать деньги от своих партнеров 30–45 дней. А вот от страховщиков хотят получить выплату в первый же день просрочки и готовы моментально предоставить все необходимые документы (документы о поставке и о том, что все правила поставки были соблюдены и что деньги в срок не поступили). Но страховщики такую спешку не одобряют. По их мнению, должен пройти период ожидания – это время, которое дается контрагенту, чтобы расплатиться по обязательству. Ведь проблемы бывают временными, организационными – и деньги в конце концов поступают. Страховая компания может использовать это время на переговоры с дебитором, на выяснение, по какой причине платеж просрочен и реально ли его получить. На Западе период ожидания составляет в среднем 180 дней, только после этого начинается выплата страхового возмещения. В России есть компании, у которых период ожидания 270 дней – страховщик дает себе больше времени на то, чтобы попытаться заставить дистрибутора выплатить долг. Есть и варианты в пользу клиента – всего 90 дней. По словам Виктора Станкевича, это минимальный срок, с которым соглашаются западные перестраховщики. «Нам было нелегко убедить наших западных партнеров-перестраховщиков, что в России для того, чтобы подготовить рынок, чтобы сделать продукт более привлекательным, нужно сократить период ожидания. Но на срок менее 90 дней они не соглашаются. Дальнейшее уменьшение периода ожидания ведет к значительному увеличению тарифа»,– рассказал Виктор Станкевич. А с мнением западных перестраховщиков приходится считаться: во-первых, именно они помогают разработать продукт, а во-вторых, большая часть риска, до 90%, перестраховывается на Западе. По словам директора отдела привлечения компании «Москва Ре» Панаета Параскевопуло, емкости отечественного рынка пока недостаточно, чтобы оставлять все риски на удержание в России.

Далее страховщик пристально сопровождает договор, который, как правило, заключается на год, а оплата страховой премии поступает ежемесячно, по мере отгрузок товара. Как рассказал глава брокерской компании «Риск Кредит Менеджмент» Григорий Новиков, большой плюс для страховщика заключается в том, что он не несет все риски сразу: «Особенностью этого договора является постоянная плавающая страховая сумма, так как количество поставок, как правило, идет с разными сроками отсрочек, на разные суммы и разным дебиторам».

Скажем, договор заключен на год на пять контрагентов с общим объемом продаж $10 млн. Но в первый месяц вы поставили продукцию только трем покупателям, на $2 млн. Во второй – еще одному на $0,5 млн, а в это время из первых трех уже двое вернули деньги. Каждый месяц получаются разные страховые суммы. Полис оплачивается помесячно, с учетом сумм поставок.

Начинаем с нуля
По оценкам экспертов, 70% иностранных компаний, которые работают на российском рынке, имеют такой полис, купленный, правда, за границей. Объем же рынка страхования внутренних торговых кредитов оценивается не более чем в $10 млн.

Имена клиентов страховщики не разглашают. Считается, что чем меньше участники рынка – дебиторы – знают о наличие подобного полиса, тем ниже вероятность наступления убытка. Страхуются в основном поставщики фармацевтической, телекоммуникационной, химической, парфюмерной и металлургической продукции, а также поставщики товаров народного потребления.

Эксперты прогнозируют рост рынка. По крайней мере, новым поставщикам по освоенным страховщиками отраслям будет легче приобрести полис страхования дебиторской задолженности. Должен помочь опыт управления рисками. Панает Параскевопуло уверен, что если завершающий этап переговоров по присоединению России к ВТО пройдет успешно, то резко увеличатся объемы страхования кредитных рисков, в том числе коммерческих кредитов.

«Утром деньги — вечером стулья» или «Восточное партнерство» перед рижским саммитом

Целью проекта Евросоюза «Восточное партнерство» никогда не было и не могло быть повышение уровня жизни населения стран-участников, равным образом не ставилась и задача подготовки к вступлению в ЕС. Ставилась важная задача — втянуть как можно больше стран, имеющих выбор интеграционного вектора, в бесконечную гонку за критериями соответствия тем или иным европейским нормам.

Давайте вспомним бессмертный роман И. Ильфа и Е. Петрова, «Двенадцать стульев», в котором марксистская формула «товар — деньги — товар» была изложена авторами-одесситами в одесской версии: «утром деньги – вечером стулья». Применительно к истории «Восточного партнерства» под термином «стулья» мы понимаем, политические и экономические реформы, трактовка категории «деньги» остается без изменений.

Все годы существования «Восточного партнерства» прошли в суровой борьбе между Киевом, Кишиневом и Тбилиси, претендующими на деньги, и ЕС, желающим сначала получить структурные и политические реформы, т.е. «стулья». И только потом, в исторической перспективе, (возможно, и турецкой длины) давать деньги.

Понимание инициативы Европейского союза «Восточное партнерство» невозможно без напоминания о том, когда и в каком качестве этот проект возник. Инициатива «ВП» появилась и реализовывалась в разгар мирового и европейского экономического кризиса как политический проект, призванный продемонстрировать универсальность европейских ценностей и эффективность политической организации ЕС. В государствах постсоветского пространства, в принципе готовых принимать инициативу со всеми ее политическими и идеологическими условиями, больше интересовались размерами экономической помощи, не без оснований рассматривая ее как базовое условие. Именно так и сформировалась ключевая причина неэффективности «Восточного партнерства».

На фоне масштабного кризиса европейской экономики, финансовых и структурных проблем, деградации практики мультикультурализма, тревожных демографических и миграционных процессов был необходим новый прорывной проект с относительно небольшим бюджетом и мощным пропагандистским эффектом. Именно как механизм имплементации политических и идеологических ценностей ЕС возникло «Восточное партнерство». Задачи экономического характера находились на втором, а то и третьем плане. Еще в тексте Пражской Декларации отмечается: «Участники саммита в Праге согласны, что программа "Восточное партнерство" будет базироваться на обязательствах по фундаментальным ценностям, включая демократию, верховенстве закона и уважении к правам человека и фундаментальным свободам, а также принципах международного права, рыночной экономики, стабильного развития». Однако приверженность принципам рыночной экономики это еще не финансирование рыночных реформ за европейский счет.

С 2014 г., Европейский инструмент соседства и партнерства заменен Европейским инструментом соседства (ЕИС), главным источником финансирования стран «Восточного партнерства», при этом еще раз было подчеркнуто, что ЕИС будет отвечать политическим нуждам, обеспечивать большую дифференциацию, большую гибкость, при одновременном действии более строгих критериев выбора, но и наличии пакета преимуществ для лучших исполнителей». Очевидна тяжесть выбора «лучшего исполнителя».

В этом контексте возникает вопрос, может быть, проблема не в текущих сложностях постсоветских экономик, а в самом проекте «Восточное партнерство»? В какой степени идеологи программы понимали уже имеющиеся проблемы? Имелись ли эксперты и ученые, указывающие на объективные трудности восточного вектора евроинтеграции? Безусловно, приведем только один пример. Госпожа К. Пелчинска-Наленч еще до начала дипломатической карьеры, которая привела ее на высокий пост посла Польской республики в России, отмечала: «Одной из ключевых проблем …. является расхождение между заявленным принципом партнерства и существующей на практике асимметрией во взаимоотношениях ЕС со своими соседями… В своем стремлении к распространению собственных ценностей, стандартов и норм ЕС пока не удалось избежать признания того факта, что его отношения со странами-адресатами проводимой им в этом направлении политики являются асимметричными..» [1]. Это было написано в 2005 году, «по горячим следам» вступления Польши в ЕС и задолго до материализации идеи «Восточного партнерства».

В настоящее время следует говорить о консенсусной российской оценке проекта и практики «Восточного партнерства»: «<…>программа (ВП) основывалась на представлении европейских стран о довольно успешном опыте расширения европейской интеграции на страны Средиземноморья, а также восточноевропейские страны бывшего социалистического лагеря» [2]. Показательно и то, что глава неправительственной организации «Проект переходных демократий» и бывший сотрудник военной разведки США Брюс Джексон дает не менее жесткую оценку: «мы слишком привыкли к таким странам, как Польша и Литва, интеграция которых стала успешной едва ли не за одну ночь. И оказывали огромное давление на такие страны, как Грузия, Молдова и Украина, чтобы они трансформировались так же быстро, как эти страны».

Следует, однако, уточнить, был ли опыт Польши и Прибалтики успешным в экономическом плане? Политики и экономисты Прибалтики практикуют не то что бы сознательное искажение фактов, но сугубо избирательное их использование. «С момента вступления в ЕС в 2004 году, эти три страны переживали беспрецедентный экономический рост, который до 2008 года составлял 12% в год» – так писал Юрис Пойканс, посол по особым поручениям МИД Латвии в статье, пропагандирующей «Восточное партнерство» [3]. Да, темпы роста в государствах Прибалтики были выше, чем в ЕС в среднем. Да, показатель роста ВВП в 12% был достигнут одним государством Прибалтики в течение одного бюджетного года. Однако падение ВВП в Латвии в 2009 году составило 18%. Возникает вопрос, что это за рост в 10-11% который переходит в 18% спад? Из десяти стран расширения ЕС 2004 года только Польша может говорить об успешности экономических трансформаций и практически безболезненном прохождении экономического кризиса 2008-2009 гг. Это слишком мало для тринадцати стран последних трех расширений ЕС. Отметим, что при всех вопросах к профессиональной компетенции правительств Украины, Молдовы или Грузии, найти соответствующую строчку на сайте Евростата они могут. Впрочем, возможно, не все: «Мы всегда считали, что Молдова своей историей, потенциалом может стать следующим успехом в Европе по примеру балтийских стран, мы должны быть уверенными и решительными. Успехи этих стран, избавившихся от коммунизма и ставшими членами ЕС, стали для нас примером».

Интересно то, что в государствах Прибалтики, на успехи которых ссылается молдавский министр, скептицизм в отношении партнерства нарастает. «Следующий саммит стран — участниц программы ЕС "Восточное партнерство" состоится в Риге. У Европы, усваивающей горькие геополитические уроки, амбиций на нем будет меньше». По мнению видного латвийского политика Яниса Урбановича: «Если ничего не делать и продолжать в том же духе, что в Вильнюсе, то в Риге в мае 2015 года нынешняя программа "Восточного партнерства" ЕС просто перестанет существовать». Последнее утверждение, впрочем, избыточно категорично. Для жителей большинства стран ЕС и ключевого среднего звена евробюрократов, «Восточное партнерство» не более чем одна из строчек графы «расходы» европейского бюджета. До тех пор пока дотации на дорожное строительство, предположим, в Португалии, или меры по поддержке сельского хозяйства на юге Италии будут финансироваться в прежнем объеме, о «Восточном партнерстве» в Европе никто особо вспоминать не будет.

Вернемся к ключевому вопросу, вынесенному в заголовок. Целью проекта Евросоюза «Восточное партнерство» никогда не было и не могло быть повышение уровня жизни населения стран-участников, равным образом не ставилась и задача подготовки к вступлению в ЕС. Ставилась важная задача – втянуть как можно больше стран, имеющих выбор интеграционного вектора, в бесконечную гонку за критериями соответствия тем или иным европейским нормам.

Для Украины, Молдовы, Грузии главным приоритетом в «Восточном партнерстве» была, есть и будет экономика, желание решить собственные системные экономические проблемы с помощью ЕС. Нельзя сказать, что политическая элита Украины и Молдавии не понимала суть указанного принципиального разногласия в приоритетах и ориентирах «Восточного партнерства». Сначала В. Янукович, затем его преемник, вступили в позиционные торги, желая получить максимум помощи при минимуме обязательств. Не имея адекватных экономических возможностей реально поддержать Украину, Европейский союз поставил П. Порошенко, по сути, в то же положение, что и В. Януковича, плюс война и надвигающийся дефолт, минус территориальная целостность и политическая предсказуемость.

1. Pelczynska-Nalecz K. The ENP in practice – the European Union’s policy towards Russia, Ukraine, Belarus and Moldova one year after the publication of the Strategy Paper. – Warszawa, czerwiec 2005. – P.45-46.

2. Пономарева Е., Шишелина Л. Председательство Латвии в ЕС-2015: «Восточное партнерство» вместо или вместе с Россией / Аналитический доклад (под ред. Гаман-Голутвиной О.). Российская ассоциация политической науки, Москва, 2014. с. 4

3. Пойканс Юрис Восточное партнерство Европейского Союза от Вильнюса к Риге // per Concordiam. Журнал по проблемам безопасности и обороны Европы Том 4, №4 с.18